24 апреля 2024 09:47
Закат пылал. Дремучий, старый лес,
вздыхал протяжно, немощно и звучно,
Там в саване горбатый, старый бес
Аукал заблудившихся привычно..
Подруги в лес поднялись до зари,
Росою мочат сарафаны травы,
Токуют где-то в чаще глухари,
Шумят, зовут зеленые дубравы.
Идут смеются, бор шумит вдали,
Ромашек поле — белые ресницы,
Подруги пол пути уже прошли,
Болтают и щебечут словно птицы.
Берёзы белоствольные росли,
Раскинув ветви в хоровод играли,
Там на грибную россыпь набрели,
Лукошко с верхом, полное, набрали.
Пора домой, корзина тяжела,
Тропинка вьётся словно недотрога,
Прошли берёз белёные тела,
Но заросла быльем домой дорога.
Малая в плач, а старшая молчит,
Кричать боится, всё не слава Богу,
Ей ведомо, что здесь порой чудит
Косматый леший, напустив мороку.
Туман окутал, молоком упал,
Заухал лес, сменив свои обличья,
А царь лесной уже готовил бал
И свадьбу безо всякого величья.
Дрожали две заблудшие души,
Их голос гнал, без всякого участья,
Глаза молили, тихо, не дыши,
Не выбраться, свалилось же несчастье.
А впереди стоит седой старик,
И глаз с подруг своих никак не сводит,
Не вяжется его степенный лик,
С тем ужасом, что от него исходит.
Манит к себе, улыбка в пол-лица,
Они к нему, он спрятался куда-то,
Меньшая тихо голос подала,
откликнулся, но как-то виновато.
Опять пропал, мелькает меж стволов
Кусок рубахи, голова седая
А голос дразнит, вроде и без слов,
И в даль манит, где счастье обещает.
А старшая, знаменье положив,
Навыворот накинула рубаху,
Глазами водит, воздух сиротлив
И тишина, дрожащая от страха.
Скрипит, шумит, поёт дремучий лес,
Все повторяет, к месту и не к месту
И страх внутри, за голосом пролез:
«Забрал, проклятый, в дом к себе невесту.»
Рассвет забрезжил, спал ночной дурман,
Слезой холодной целовавший щёку
И тропку отпустил ночной туман,
Вновь стало видно к дому их дорогу.
Из леса вышла, голову склонив,
Подруги вспоминая образ милый,
А бес смеялся, душу загубив,
Ещё одна победа, без усилий.
вздыхал протяжно, немощно и звучно,
Там в саване горбатый, старый бес
Аукал заблудившихся привычно..
Подруги в лес поднялись до зари,
Росою мочат сарафаны травы,
Токуют где-то в чаще глухари,
Шумят, зовут зеленые дубравы.
Идут смеются, бор шумит вдали,
Ромашек поле — белые ресницы,
Подруги пол пути уже прошли,
Болтают и щебечут словно птицы.
Берёзы белоствольные росли,
Раскинув ветви в хоровод играли,
Там на грибную россыпь набрели,
Лукошко с верхом, полное, набрали.
Пора домой, корзина тяжела,
Тропинка вьётся словно недотрога,
Прошли берёз белёные тела,
Но заросла быльем домой дорога.
Малая в плач, а старшая молчит,
Кричать боится, всё не слава Богу,
Ей ведомо, что здесь порой чудит
Косматый леший, напустив мороку.
Туман окутал, молоком упал,
Заухал лес, сменив свои обличья,
А царь лесной уже готовил бал
И свадьбу безо всякого величья.
Дрожали две заблудшие души,
Их голос гнал, без всякого участья,
Глаза молили, тихо, не дыши,
Не выбраться, свалилось же несчастье.
А впереди стоит седой старик,
И глаз с подруг своих никак не сводит,
Не вяжется его степенный лик,
С тем ужасом, что от него исходит.
Манит к себе, улыбка в пол-лица,
Они к нему, он спрятался куда-то,
Меньшая тихо голос подала,
откликнулся, но как-то виновато.
Опять пропал, мелькает меж стволов
Кусок рубахи, голова седая
А голос дразнит, вроде и без слов,
И в даль манит, где счастье обещает.
А старшая, знаменье положив,
Навыворот накинула рубаху,
Глазами водит, воздух сиротлив
И тишина, дрожащая от страха.
Скрипит, шумит, поёт дремучий лес,
Все повторяет, к месту и не к месту
И страх внутри, за голосом пролез:
«Забрал, проклятый, в дом к себе невесту.»
Рассвет забрезжил, спал ночной дурман,
Слезой холодной целовавший щёку
И тропку отпустил ночной туман,
Вновь стало видно к дому их дорогу.
Из леса вышла, голову склонив,
Подруги вспоминая образ милый,
А бес смеялся, душу загубив,
Ещё одна победа, без усилий.
10 апреля 2024 10:49
Белые стены палаты больничной,
Тикают громко часы.
С каждой минутой вбивается в мысли:
«Мне бы дожить до весны…»
Грохот каталки ползёт в коридоре,
Двери открыты. Зовут.
Только мелькают и слепят узоры,
Ламп, что утянут во тьму.
Хочется крикнуть: Зачем так со мною?
Только устало вздохнешь.
В омуте чёрном закружишься снова,
Зябко и страшно…плывёшь.
Тянут и душат, оскалившись, тени,
Страха сжимая тиски.
Но огоньком пробивается вера,
Здесь ещё нужен. Пусти…
И отпускают, тайком облизнувшись,
Лакомый слишком кусок.
Знаю дождутся, разок прикоснувшись,
Только попозже. Не срок.
Тикают громко часы.
С каждой минутой вбивается в мысли:
«Мне бы дожить до весны…»
Грохот каталки ползёт в коридоре,
Двери открыты. Зовут.
Только мелькают и слепят узоры,
Ламп, что утянут во тьму.
Хочется крикнуть: Зачем так со мною?
Только устало вздохнешь.
В омуте чёрном закружишься снова,
Зябко и страшно…плывёшь.
Тянут и душат, оскалившись, тени,
Страха сжимая тиски.
Но огоньком пробивается вера,
Здесь ещё нужен. Пусти…
И отпускают, тайком облизнувшись,
Лакомый слишком кусок.
Знаю дождутся, разок прикоснувшись,
Только попозже. Не срок.
10 апреля 2024 10:47
Мне снова мысли не дают уснуть,
Терзая ночь мою напополам,
Где я вершу свой беспощадный суд
И всем по справедливости воздам.
Опять идёт борьба добра со злом,
По полкам разложив былые дни.
Обидела? Подумаю потом,
А кто меня, вот тут притормозни.
На чашу брошены поступки и слова,
Косые взгляды, смолкший разговор,
Их адвокат бледна, полужива,
Ведь говорит суровый прокурор.
Зачитан приговор, пора ко сну,
Наказаны виновные сполна,
Безропотно признавшие вину,
Уходит ночь. Пошла сдавать дела.
Терзая ночь мою напополам,
Где я вершу свой беспощадный суд
И всем по справедливости воздам.
Опять идёт борьба добра со злом,
По полкам разложив былые дни.
Обидела? Подумаю потом,
А кто меня, вот тут притормозни.
На чашу брошены поступки и слова,
Косые взгляды, смолкший разговор,
Их адвокат бледна, полужива,
Ведь говорит суровый прокурор.
Зачитан приговор, пора ко сну,
Наказаны виновные сполна,
Безропотно признавшие вину,
Уходит ночь. Пошла сдавать дела.