Лента постов

Мы изменились, стали жёстче, во рту не зубы, а клыки
И мы ломаем наши кости чтобы друг друга превзойти
Нет той любви, нет той заботы, тех нежных слов и доброты
Теперь в порыве чёрной злобы мы мерзкое кричим «умри»
Нам всё равно на наши чувства, на наши судьбы и успех, мы так боялись раствориться, что стали «парой для утех»
Мы не щадим, не уважаем и на друг друга нём плевать,
Но только чувство убиваем, что было раньше не понять...
Нам не понять любви глубокой, смысл прости и извини, нам проще слать друг друга нахер, в истерике кричать уйди,
Нам расстоянье стало пленом, но станет близость ли ключом?
Я не хочу так жить, поверь мне. Я не хочу быть кораблём…

Мы ищем человека, он пропал, оставил только горстку седовласых перьев,
Последний раз, истошно так кричал, как раненый олень среди рябых деревьев.
Кому он нужен? Этого не знаю, но, говорят, изношен, как сапог,
И те слова, облаянные псами, вы представляете, трезвонил про любовь.
Его стихи — туманность драматизма и черный шрам от зависти в груди,
Когда-то стать хотел он альпинистом.… А что сейчас? Сейчас он мертв внутри.
Разбейте ж зеркала в дурной обитель, паскудное уродство там, внутри.
И вся душа гнилая, присмотритесь, о господи, святого береги.

Протяни ко мне пустые руки, собери фигурку маяка, может быть, тогда все эти звуки превратятся в чьи-то голоса.
Разметались по волнам тугие косы, а в корзинке яблоки несу, все же ты когда-нибудь узнаешь, как же сильно я тобою дорожу.
День за днем, бегут за годом годы, бьется море в стенки маяка, где-то там под градом волн высоких, я танцую посреди дождя.
Каждый день молюсь за наши души, ветер воет в черной тишине, ну, а где-то все оплаканные сушей спят огромные суда на глубине.
Принесу я жертву океану, морю, речке, синей тишине, чтобы наше судно не пропало, не увязло в переливистой воде.
Тихо-тихо я глаза прикрою, обопрусь на камень у стены, я готова ждать тебя любую, главное и ты меня люби.
Выйди с моря темного ко мне София, посмотри в мои зеленые глаза, я тебя когда-то полюбила и клялась в любви у маяка.
Пред тобою разойдутся волны, слезы быстро оросят мои глаза, я услышу звонкое по ветру: «Я люблю тебя, спасибо, что ждала».
Ты протянешь свои мраморные руки и твои усталые глаза, заблестят после большой разлуки, наконец-то я увидела тебя.
Мы закроем двери старой башни, свет надежды подарил маяк, и теперь вперед идем по жизни, нам судьба дарует белый флаг.

Не помню кто дал мне этот брелок ещё в далёком детстве, но я навсегда запомнил те слова, с которыми мне его дали. «Он будет беречь, а ты береги его» — сказал мне кто-то с мужским голосом. Его дали ещё в далёком детстве, когда лиц людей не запоминал особенно, да и вообще мало чего мог запомнить…
Теперь я стою в какой-то хижине в лесу, прячась от какой-то непонятной хрени, что начало гнаться за мной, выползая из озера. Со страху и неожиданности я даже не разглядел что именно это было, может быть просто какая-нибудь щука выпрыгнула из воды, или упала коряга, а мне просто привиделось. Но факт остаётся фактом, я бросив удочки, снасти, машину, и ружьё бежал от неизвестности, даже не зная того, что оно могло меня испугаться ещё сильнее. И во мне просто не было страха, просто испуг, но из-за этого у меня сломался этот брелок. Видимо он сломался, когда я упал, спотыкнувшись о торчащий корень дерева.
Конечно, жаль его, ведь на протяжении тридцати лет он был для меня как талисманом удачи, который, как мне казалось, поддерживал меня во всех моих делах. Я твёрдо решил, что дам ему вторую жизнь, починив его, как только доберусь до дома. Немного отдышавшись, успокоившись, я все же решился выйти из своего укрытия, чтобы собрать все свои вещи и уехать домой, так как продолжение в своём отдыхе на природе я просто не видел. Настроение было испорчено невозвратно, да и время уже было, чтобы возвращаться.
Тихим шагом я шел на место, где у меня остались мои вещи, параллельно я осматривал территорию, чтобы по возможности собрать грибы. Тишина, нарушаемая лишь шумом ветра и пением птиц, ещё сильнее успокоил меня. А в момент, когда я вернулся к автомобилю, я практический забыл о том, что произошло ещё каких-то полчаса назад. «Мне просто показалось» — думал я, успокаивая сам себя, и конечно же мне это удалось. Тихо и медленно я собрал свои вещи, аккуратно сложив их в багажник автомобиля, завёл двигатель, и аккуратно начал двигаться к дому.
Мне предстояло проехать около ста километров, четверть из которой мне придётся проехать через лес и ещё с десяток через деревни и сёла, но это не было проблемой, наоборот даже некий интерес и спокойствие. Ехав тихо, не превышая и двадцати километров в час, я смотрел по сторонам, чтобы случайно не задавить животное, которое могло случайно выбежать на дорогу. Но я не учёл, что это животное может уже быть на дороге…
Переводя свой взгляд с одной обочины на другую, я увидел некое странное существо, стоявшее на четвереньках прямо посередине дороги. Мерзкое, странное, противное существо, которое было как гибрид между человеком и крокодилом. Тёмно-зелёного цвета, не имеющее никаких волос на теле, оно смотрело на меня, выражая лютую ненависть ко мне. Его лицо выражало гримасу ненависти и зла. Оно было лишь на половину крокодилом, а именно задняя его часть, а спереди оно было как человек, и именно спереди у него были руки, а сзади крокодильи лапы.
Я не на секунду ни сомневался, что именно оно напугало меня около озера, и именно из-за него я сломал свой брелок. Но теперь я его не испугаюсь, ведь у меня в руках более страшное оружие чем удочка. У меня был тяжелый внедорожник. Я думал, что перееду его, а потом добью из ружья его, а тело я выброшу в лесу, чтобы сородиче его знали, что с человеком шутки плохи.
Я начал было разгоняться, сорвавшись с места, набирая быстро скорость, но оно оказалось быстрее чем автомобиль, и на много ловчее, чем казалось мне. Оно подпрыгнуло, приземлившись мне на капот, и разбив лобовое стекло, начало тянуть ко мне свои лапы. Несколько неудачных попыток отогнать его, привели к тому, что я просто резко затормозил, а оно вновь упало на землю. Резко я достал своё ружьё и в момент зарядив его, вышел из авто. Оно, мучаясь от боли из-за возможных переломов, лежало передо мной. На долю секунды мне даже стало жалко его, но я взвёл курок, и выстрелил в него, оставив от мозга какие-то ошмётки. Я убил его.
Через несколько секунд, я почувствовал, как в моем кармане начинает что-то жечь. Я быстро сунул руку в карман, ожидая нащупать там гильзу, что случайно попала туда, но увы это была не она. Мой брелок — талисман, начал нагреваться и я тут же выронил его из рук. И на земле я решил осмотреть его. Но увидел я там нечто, что не замечал все эти тридцать лет. Там было изображено то самое существо, которое я пристрелил. Оно было моим оберегом и талисманом, что охраняло меня от бед на протяжении всех этих лет.
«Наверное оно хотело обратно в брелок залезть, но сказать мне об этом не могло. Да и не ломал я его, это существо открыло само брелок, чтобы спасти меня вновь от нечто худшего и более страшного» — думал я смотря на мёртвое существо на дороги.
Я понял, что теперь я должен с честью похоронить его, отдав ему последнюю честь, и хоть как-то искупив свою вину. Через час, похоронив его у дороги, я двинулся дальше в путь до дома, положив куски брелка к себе обратно в карман, так как они уже успели остыть. А я так понял, что это существо смогло успокоиться и простить меня, за то, что я вначале не понял.

Поддержать автора: Сбербанк, Тинькофф +79777673314

Мы телу с родни молимся,
Забыв про чувства в нём.
За грош впустую ссоримся
Разгневанным огнем.

Реальна так иллюзия
Материальных благ.
Разносится контузия
По телу бедолаг.

Нас вводят в заблуждение
Учения людей.
Реальна так материя,
Не потеряться б в ней.

Мне нравится как пахнет утро,
Те ароматы по утрам,
Земля проснулась и как будто
Вручила свежесть небесам.

Щебечут птицы звонко, знают,
Что наступил их новый день,
Стволы деревьев оставляют
От солнца утреннюю тень.

И солнце, кажется, с заботой
Нежнее светит в небесах.
Мне утром нравится с природой
Наедине витать в мечтах.

Приходит утренняя нега,
Проснулся мир весь по утру,
Все облака взбодрили небо,
Развеял ветер всю хандру.

Без утра был бы день короче
И сутки нудно б ты встречал.
Природа в полной мере хочет,
Чтоб ты всё это замечал.

И каждый день я жду восхода,
С утра рождение весны,
Ведь сутки, словно время года,
Своими фазами полны.

И даже кажется мне вовсе,
Что жизнь вся наша состоит
Из каждодневных теплых вёсен,
Не потерявших рыжий вид.

Очередное утро станет
Мне шансом сделать шаг вперед,
С ночи от холода растает,
Надежду даст на новый взлёт.

А ночью сонной пеленою
Постель потребует «Ложись!»,
И с отдохнувшей головою
Мне утро вновь продолжит жизнь.

Одинокие окна глазами стеклянными в небо,
слившись с серостью красок,
впускают в себя глубину
бесконечного утра, в котором я тоже тону.
Об обиды слова твои стали эффектом ноцебо.

И химерная правда, болючим раствором вины,
внутривенно польётся
по капле, и вытравит чувство
единенья с душой, заменяя его на безвкусное
отношение к миру, где все разучились любить.

И пусть в поиске день мандарино-лимоновых нот,
а медовое солнце
сквозь тучи вливается в чай…
Ничего не спасёт, если ангел внутри замолчал,
и рассеялся свет, и окутал удушливый смог.

Под нависший балласт белоснежного потолка,
проникает Морфей,
отнимая последнюю волю,
закрывая глаза, разжимая пустые ладони,
забирая в свой плен, обесточив любви провода.

Только новое утро по венам весну разнося,
обновляет мечты,
разбавляя застывшую ма́ру,
И душа пробуждается под незнакомую мантру:
«Ты, как можешь, живи, раз как хочется нынче нельзя».

Вечерний закат оказался прозаичным, красивым, неповторимым. Его кроваво яркие краски оказались впечатляющими и одними из самых запоминающихся в моей жизни. Я шел на встречу к своей девушке в соседнюю деревню. Меня ожидала великолепная ночь с самой замечательной девушкой на свете. И совершенно всё равно на то, через что мне придётся пройти.
Не прошло и получаса, как я уже вышел из дома. Мой путь был не близким, а по вечерней прохладе он оказался ещё менее приятным. Но даже если бы даже пошел град с дождём и молнией, он бы был не менее зловещим, чем то, что я смог пережить по пути.
Решив сократить путь, я пошел по грунтовой дороге, которая слабо проглядывалась в вечерних сумерках. В ночной тьме эта дорога была почти не видна, так что я прибавил шагу. Я шел, пытаясь не сбиться с дороги, полностью сосредоточенный на ней, при этом совершенно забыв о том, что по дороге у меня стоит одно единственное маленькое, но замечательное препятствие. Церковь ведьм, стоявшая на распутье, служившая как ориентир, в обычный день, или же ночь. Но увы именно сегодня оказалась вальпургиева ночь, в которой именно сегодня, как говорят, должен быть шабаш ведь. Но это всего лишь говорят… Во что я просто не верил. Я просто шел туда, где ждёт меня домой.
Вспомнил я о ней лишь только тогда, когда подошел к ней почти вплотную. Из окон виднелся кроваво-красное свечение, которое я раньше считал просто отражением заката. За долю мгновения меня пронзил страх с холодным потом. Лишь надежда на то, что там просто играют дети, могла успокоить меня. Но она догорала во мне как уголёк. Но всё же я решился осмотреться там внутри, в надежде что этот поступок выдаст мне массу адреналина, что в последствии приведёт к ещё более бурным впечатлениям и ощущениям в сексе.
Медленной, неуверенной походкой я вошел в дом. Перед мною открылась ужасающая картина, на которую навряд ли устроили дети… Обои, мебель и полы, были украшены человеческой кожей, которая снята с людей как с медведя и уложены вольтом. Вместо седушек на диване были мясистые человеческие туши, а по центру кучей лежали внутренности с кучей мух над ними.
Шокированный, я лицезрел эту картину и не мог даже пошевелиться. Как вдруг я услышал шаги, что спускались сверху. И я увидел, как спустилась она. Стройная, голая, вся в крови, а на лицо сексуальная женщина спустилась со второго этажа, сжигая и съедая меня глазами. Она смотрела на меня будто хочет изнасиловать. Но увы, я ошибался…
— Так и будешь стоять, или будешь почётным гостем, — произнесла она, указывая на распятие в правом верхнем углу комнаты.
Я резко развернулся и намеривался убежать, но я не смог… Передо мной закрылась дверь как по волшебству. Но тут не было волшебства, а лишь одно желание Люцифера. Я оказался взаперти, и не спрятаться, и не скрыться. Я чувствовал, как она приближалась ко мне, а я безнадёжно пытался придумать как мне спастись.
Её руки медленно коснулись моего плеча. И в это же мгновение она укусила меня за сонную артерию. Боли я не чувствовал, лишь то, как кровь течёт по моей шеи, а в глазах начало темнеть. Вскоре я потерял сознание. Последней мыслю была у меня о том, что я так и не попал к возлюбленной своей.
Но увы и тут я ошибся… Память была моя отрывиста, но помню я что в зверя превратился я. Сквозь налитые кровью я увидел её у дома своего, ожидающую меня. Затаился я в кустах, словно что-то человеческое осталось во мне. Но тот зверь одержал во мне вверх и набросился на свою жертву. Не стесняясь никого, я пожирал плоть её кусками, пока не выбежал её отец с ружьем, и не вышиб мне мозги.
Та ночь, когда двое влюбленных должны были зачать жизнь новую, лишились жизни сами. А та церковь, что ведьминой зовётся всё так же стоит на том распутье, зазывая своих жертв.

Поддержать автора: Сбербанк, Тинькофф, Qiwi кошелёк: +79777673314

Не дожив немного до тридцати, я вдоволь успел прощупать, каждой клеткой организма, всё то, что люди называют дном жизни. Все то, что было у меня даже жизнью назвать то проблематично. Жалкое существование, и то с натяжкой. У меня, как и у всех в округе, насчёт меня, опустились руки.
И вот однажды, во тьме безликой, уже отчаявшись совсем как лучик солнца с поднебесья, явился тот, кто спас меня из мрака жизни. Я не помню почему, но его слова затронули меня.
Почему-то я поверил именно ему, хоть не верил никому. А он поверил в меня, так как сам он был таким же. Он был таким. Такой же, как и я. Но он изменился, он стал другим. И он поверил, что когда-то и я смогу оттолкнуться от дна и изменить то моё никчёмное существование. Он поверил, что когда-нибудь я вновь стану человеком. Он просто верил.
Шли дни, недели и года, а та единственная вера всё росла и кресла. А я, оправдывая ту веру, менялся сам, меняя жизнь. День за днём, старался я стать немного лучше, чем вчера.
Прошли годы, месяцы и дни. Сейчас от того, никчемного паразита ни осталось и следа. А теперь, спустя все эти годы, я оборачиваясь назад, я осознаю, что глупо ждал изменения мира, ради самого себя, но нужно было, чтобы изменился я, чтобы мир менять и подстраивать под себя.
Спасла меня тогда лишь вера двух. Того мужчины, что подошёл ко мне, когда никто не верил. И верил Бог в меня всегда.
На что способна вера? Она способна на чудеса с судьбами людей.
А что касаемо меня? Я также буду день за днём, год за годом, всё лучше быть и быть просто человеком.

Поддержать автора: Сбербанк, Тинькофф, Qiwi +79777673314

Майский вечер обернулся трагедией, такой ожидаемой, но всё же оказавшейся полностью неожиданной. Когда мне позвонили и сообщили о том, что этот момент всё-таки настал, то я немного растерялся и даже не понял, какую реакцию мне выдать. Толи плакать, толи радоваться, я этого не знал. С одной стороны мне было жалко, что этот человек умер, но с другой стороны он мучился долгих семь лет. Так что я решил просто отключить свои эмоции, и сухо ответить в телефонную трубку одно лишь слово «Понял».
Этой же ночью я выехал из дома, чтобы к утру прибыть на место, где будет проводиться прощание и похороны соответственно. Конечно же я устал с работы, но я бы себе ни за что не простил, если бы пропустил хотя бы мгновение последних дней, когда тело всё ещё находится на земле, а не под ней. Долгая и тёмная дорога, была для меня не столь утомительна, нежели прошедшая рабочая неделя, которая была, как назло, являлась самой тяжелой за последние несколько месяцев.
Через долгих четыре часа с половиной часа пути, пытаясь сосредотачиваться на дороге, я наконец-то смог дать себе немного расслабиться примерно за десять километров до места назначения. Дорога была ровной, сухой и очень прямой, ну а главное, на ней никто не ездит в такое время. Единственное, что могло стать для меня неожиданностью, так это случайно вышедший на дорогу зверь из леса, что начинался сразу справа от дороги. Но даже это случалось настолько редко, что я мог бы спокойно закрыть глаза и ехать вперёд.
Проделав половину пути по этой дороге, боковым зрением я смог заметить, что у самого леса, стоял какой-то мужчина бомжеватого вида. Проехал я его настолько быстро, что не понял того, был ли это человек, или всё же игра теней ветвей деревьев. Сослав всё на усталость, я подумал, что просто показалось и там никого естественно не было и быть не могло, ведь до ближайшего населённого пункта оставалось как минимум пять километров. Поэтому про этого «призрачного человека» я тут же забыл. Да и не о нём я мог думать в настоящий момент времени. У меня умер родной для меня человек, воспитавший меня на ровне с матерью и отцом.
На месте я уже был через пятнадцать минут, и конечно же уже давным-давно забыл об этом видении, что было на дороге. Я был полностью погружен в трагедию, что нависла над нашей большой семьёй. Естественно, что я был не одинок в своих раздумьях о том, что же принесла эта смерть покойнику. Окончание долгой жизни, или же облегчение после долгих мук, что мучили усопшего. Мы могли бы долго спорить об этом, и даже переругаться, но это бы ни к чему хорошему не привело бы всё равно. Да и спор бы ничего уже не изменил. Человек был мёртв, и это уже навсегда.
После непродолжительного сна, что длился всего-то пару часов, я приступил к работе над организацией похорон. Священник, гроб и поминки, могила, памятник, ограда. Я конечно же понимал, что не всё лежит на мне, но ведь и от меня многое зависит. И к полудню, я совсем уже забыл про всю дорогу, что была у меня ночью. Я переключился совершенно на другое.
Лишь дорога за венками, и гробом, мне напомнило о том виденье, что случилось на дороге. Проезжая мимо того места, где я краем глаза увидел человека, я увидел кусочек выезженной земли, примерно с метр в диаметре своём. «Это было конечно странно, но ведь и кто-то проезжавший мимо мог выкинуть окурок сигареты, что подпалило травы немного очень, и тут же он потух от утренней россы.» — Подумал я и вновь проехав мимо, забыл о то, что видел только, что. Дела мои были куда важнее. И я вновь поехал дальше, по надобностям загробным.
На третий день мы похоронили человека, с мрачным видом опустив гроб в сырую землю и присыпав его двумя метрами земли. Смех и слёзы, рассказы о жизни и смерти. Это всё лилось со всех сторон, когда на поминки пришла почти вся деревня, что была нам как родня. Мы все сидели, и болтали, поминая усопшею водкой и блинами с мёдом. Но при этом мы не заметили совсем лишь две вещи. Одной из вещей это было то, что вечер опустился совершенно незаметно. Ну а второй же было то, что на поминки эти не пришел один старик.
Старик же этот был практически нелюдимый и редко когда общался с нами, да и вообще с кем-либо из деревни. Колдуном мы его шутя называли за глаза, шепчась за его спиной. От того мы и совершенно забыли про него, хоть и небыли мы против, что бы зашел он к нам в этот день. И он конечно же устоять не смог…
Порыв холодного майского ветра обозначил появление этого человека на этих поминках. Он словно тень подошел к столу. Бесшумно, будто плывя по воздуху он был загадочен как никогда. А его капюшон, почти полностью закрывавшие лицо придавало ему пущей загадочности и подтверждало мнение многих о том, что он всё же был колдуном. Все гости замолчали, увидев его у стола. Кто-то из гостей налил ему полный стакан водки, которую он тут же выпил, не закусывая ничем. А потом он снял свой капюшон, и мне на мгновение показалось, что именно он стоял в ту ночь у опушки леса на дороги.
Он стоял так молча минут пять, или около того, мы время не засекали. Но спустя это время он оглядел нас всех, и произнёс лишь одну фразу.
— К полудню дня завтрашнего, каждый из Вас будет не жив и не мёртв. Вы будете на середине. Ровно так же, как и тот, кого вы провожаете сейчас. И он вот-вот вернётся.
После этих слов, этот наш сосед подтвердил все наши гипотезы о том, что он является никем иным как колдуном. Надев свой капюшон вновь, он просто испарился, до полусмерти напугав нас всех чуть-ли не до белой горячки.
И конечно же он оказался прав в пророчестве своём…
Не прошло и трёх минут, как наш родственник вернулся ни живым и не мёртвым. Он был будто зомби. И пришел он не один, а с «друзьями». Со всеми теми, кто был похоронен на кладбище том, за всю историю кладбища того.
Паника и страх будто взрывом пронеслось по всей деревне, и те, кто считался всё ещё живым бежал куда глаза глядят, лишь бы укрыться от того, что объяснить научно просто невозможно. А зомби, бросившись вдогонку, одного за другим превращали не в живых и не в мертвых. Эта «армия» зомби ловила каждого, кого видит, не давая возможности спастись.
Я скрытно попытался убежать вообще из деревни, но это оказалось невозможным, так как зомби оказались умнее, чем то, что говорится в фильмах ужасов по ТВ. Они окружили деревню, плотным кольцом своих собратьев и сестёр. И тогда я спрятался в машине, чтобы дождаться времени, что после полудня. Я наивно предполагал, что смогу я выжить и после двенадцати дня всё это прекратиться.
Я в машине слышал всё. Крики, плачь и мольба о пощаде. Это всё было слишком страшно, и доводило меня до безумного состояния страха. К рассвету, казалось, что все были мертвы. И я остался лишь один живой. Все остальные, казалось, были не живы и не мертвы. Точно так как и сказал колдун. Я аккуратно посмотрел на время и радостно заметил, что до двенадцати осталось лишь минута. А это значит, что я останусь жить и дальше.
Но не тут-то было. Сильнейшим, нечеловеческим ударом, чья-то рука пробила днище у моей машины, вонзив мне в мозг арматуры кусок. И теперь я не живой и не мертвый. Я, как и все остальные хожу в виде зомби по деревне, подчиняясь воле Колдуна.

Поддержать автора: Сбербанк, Тинькофф +79777673314

Вы, люди, часто говорите:
«Когда ж пробьет счастливый час?».
Пока на зло вы гневно зрите,
Добро давно бежит от вас.

Доверить грусть спокойно марту,
И вновь искать печаль в зиме.
Хотите вы увидеть правду,
Таская ложь в своём уме.

Учить других, себя не зная,
Познав себя, других не знать.
Во вне весь смысл проклиная,
Вы глупо станете страдать.

Любить зверей и есть их мясо,
Здесь мусор — минус, бойня — плюс,
Противореча им, всё ясно -
Не создадите вы союз.

Надев оковы слов и мнений,
Искать свободу у людей.
Не думая несёте жребий,
Боясь лишь собственных идей.

Ровнять зависимость с любовью,
И самоненависть любить.
В любви зальётесь вы лишь болью,
Ведь нечем вам её кормить.

Хотите с верою смириться,
Что вызывает только смех -
Не веря в Бога вновь молиться,
И веря в Бога делать грех.

А те, кто с искренностью любят,
Помогут в мир наш свет вдохнуть,
По чести жизнь свою рассудят
И вам покажут верный путь.