Лента постов

Почему бывает так погано,
Почему так тоскливо на душе,
Кругом расставлены капканы,
Кругом мерещится враги.
Нет, не виню я за это Бога,
Не задаю вопросы «Почему»,
От части знаю я ответы,
И знаю я, что вина лежит на мне.
В жизни моей чёрно-белой,
Я знаю лишь одно
Однажды будет радость,
Сменив собой невзгоды.
Я не задам вопросы Богу:
О том за что и почему?
Мне интересны больше
Ответы на другой вопросы:
Когда придёт всё снова в счастье,
Когда вновь буду счастлив я.

Я на тебя смотрю… и таю.
Я медленно тебя в себя влюбляю.
Глазами — тебя нежно обнимаю,
А голосом, немного возбуждаю.
Хочу тебя, касаться днем и ночью.
Я знаю — это будет, будет точно!
Немного потерпи, дождись любимый
Той встречи, где тебе скажу я: милый,
Давай, сегодня просто будем дома...
Для всех банально, а для нас, так незнакомо.
Где нет людей, нет звуков, разговоров.
Где нет войны, нет криков, оров, стонов,
Лишь ты и я, и пламя белых свечек...
Так мы продолжим этот вечер.
Не надо слов, не надо обещаний,
Я, тоже воздержусь сегодня от признаний.
Твой вздох — мой выдох,
Просто ненарочно.
Души касание — дрож,
Проходит слишьком точно.
Твоей руки прикосновение,
Как долго я ждала...
Лишь этого мгновенья.

Я не грущу любимый, я не плачу.
Душа — кричит! А я молчу, и трачу
Минуты, дни и ночи ожиданья
Той встречи, и того касания.

Мы все переживём, я это знаю точно.
Ведь не спроста тогда… той ночью
Во Львове встреча, номер, расставание
Но! 23 моё тебе посланье.
Так не бывает, чтобы, Бог случайно
Душу привел к душе,
Сквозь боль и испытание.
Проверка? Даже если?
Мы, докажет! Но, никому об этом не расскажем.
Ты смотришь? Смотришь! А я, таю.
И все сильнее, с каждым мигом, я тебя, в себя, влюбляю.

Как можно так? — скажи мне, все же.

В глуши больного опьяненья

Если в бою не погиб – может кто-то дотащит
до брезентовых стен госпитальной палатки в тылу.
И, возможно, окажутся лишними цинковый ящик
да листок «формы двести» с печатями в нижнем углу.

Тарахтит генератор, дымя острой дизельной гарью.
Свет мигает несносно, в сердцах матерится хирург.
Стало нечем дышать в лазаретном тошнотном кошмаре.
Банки кофе и курева снова не хватит к утру.

По фамилиям галки поставлены в списках счастливцев,
и «трёхстотых» уже распихали во чрева бортов,
но из памяти вырвать нельзя искажённые лица
перебитых мальчишек под белой одеждой бинтов.

Эх, послать бы войну эту нах и не резать по нервам,
да от жуткой работы по-волчьи не выть по ночам.
Только душит солдатиков злая костлявая стерва,
не давая ни шанса на отдых военным врачам.

Грубо требует с них непомерно высокую плату
за победу над смертью, почти ежечасно, война.
Всплакнёт медсестричка в забрызганном кровью халате.
Только в суточных сводках не пишут врачей имена...


Примечание автора.
«Форма № 200» — извещение о смерти.
«Трёхсотый» — груз №300 на штабном языке.
Он означает раненых, которых следует перевезти
в стационарный госпиталь после операций,
сделанных в полевых условиях.

Мне вспомнился запах метро и шум приближающегося поезда,
Мне встретить тебя суждено, даже если сейчас горестно.
Мои волосы разлетались от ветра, окутывая наши души,
А на улице валит снег, попадая в мои грустные глаза-лужи.
Снежинки таяли в твоих руках, разлетаясь графитовым пеплом,
И мы смотрели на звездопад, ощущая, как чувства крепли.
От меня пахло свежим кофе, и мир словно остановился,
Но пока это еще только сон и он мне снова сейчас приснился
А мне вспомнился запах метро и шум приближающегося поезда,
Я встречу тебя все равно, даже если сейчас горестно.

Если твой рейс внезапно отложат,
Если утром не выпадет снег,
Просто наша жизнь осторожно,
Прекращает интенсивный свой бег.

Всё становится значительно проще,
И мы уже никуда не спешим,
Просто ослабили «вожжи»,
Лежим...

Лежим целый день, обнявшись в кровати,
Смотрим на белый, как мел потолок.
Шуршание винила, лёгкий джаз на закате,
И вино у камина как эпилог.

Всю нашу жизнь мы куда то спешили,
Постоянно боясь что нибудь не успеть.
И про чувства друг к другу совершенно забыли,
Лишь не забыли с тобой постареть.

Жизнь пролетит стремительной птицей,
Взмах её крыльев добавит седин.
Морщин станет больше с годами на лицах,
Стареть ведь не страшно, если ты не один.


22.08.2022г.

Полифония зрительских оваций,
Напомнит что сыгран заключительный концерт.
Всю жизнь ты заставлял нас от души смеяться,
Храня неисчерпаемой энергии секрет.

Дарил себя, всецело без остатка,
А что взамен — тепло наших сердец.
И сцена лучшее лекарство в этой схватке,
С морщинами и старостью, а ты её боец.

Ты смоешь грим, на гвоздь повесишь маску,
И побредëшь пустынной мостовой.
Оставив нам свою придуманную сказку,
В которой ты старался быть собой.

В своём притворстве с тысячью ужимок,
Живя на публику, даря без устали себя.
Ты делал это ради зрительских улыбок,
По крикам «Браво» понимая что не зря.

Твоя гримёрка сохранит извечный запах нафталина,
Увядшие цветы и недопитый чай.
И благодарный зритель напишет о тебя картину,
На ней всё тот же грустный клоун уходящий в даль.

Пусть критики оценивая единогласно скажут,
Ведь не было в его работах ценности большой.
Но зрителю насильно любить ведь не прикажешь,
Для нас ты грустный клоун с детскою душой.



09.08.22 г.