От начала времён идёт в Вечность тропа,
И на ней человечество – путник.
Каждое древо с корней начинает, но приходит пора
Выше тянуться, к веткам и листьям, цветам и плодам.
«Конец – часть начала» – забытый, но значимый пунктик.

Дала нам Религия множество благ:
Мы поверить смогли в этот мир.
Не объяснишь же ребёнку о том, кто твой друг или враг –
Он не готов, а времени мало; в истину верить – вот первый шаг.
Теперь можно смело взрослеть и огранять свой духовный сапфир.

Молодая Наука нам тоже не враг:
Мы проверить смогли этот мир.
Чадо стремится познать, зло и добро различаются как;
К истине опыт нас приведёт через время – вот новый шаг.
Теперь грани иные, но таким же, как был, остаётся сапфир.

Законы едины, как путь человека;
Наука с религией – сёстры.
Покажут печати с врат нового века,
Соединившись с прежними крепко,
Как древо ветвями вплетается в корни.

Представленье начнётся уж скоро.
Всё готово, пора созерцать!
Ночь кулисы расставила скромно,
Оградила от глаз посторонних
Тьма лесная водную гладь.

Слышно только, как светит луна,
Серебро её, в воздухе пылью,
Дорожку к воде соткала.
Ступая по ней, ни жива, ни мертва,
Танцовщица сошла, как на крыльях.

Одеяние её, как вино,
Сперва кажется слишком уж терпким,
Но к прекрасному телу прилившись, оно –
Продолжение того, что с луны снизошло,
Благословение двигаться верно.

Лицо без эмоций,
С улыбкою куклы.
Идеальны фигуры пропорции.
Веер в руке разделяет на порции
Взгляды глаз с отражением тусклым.

И вот, наконец, начала танцевать.
Сразу видно, что это Богиня:
Не смеет вода даже рябь отдавать,
Пытаются бабочки плавности рук подражать;
Здесь время не властно над миром.

Лепестки ночных лилий
Поднялись без ветра.
Описав над особою линии.
И лучами от них пошли тихие
Звуки момента:

Луна танцует;
Свет льётся, жизнь ликует;
Рождается стих.

Душа, представьте, может быть живой;
Её, как тело, можно умертвить.
Семь киллеров, забывших возраст свой,
Орудуют умело, как никто другой.
«Заказан» человек, как только начал жить.

Кокетливая Похоть любит тех,
Кто разом от запретов стал свободен.
Заманит душу тем, что жизнь одна – так вверх!
А дальше жертва, теряя кровь от каждой из утех,
Иссохнет – и человек к любви не будет годен.

Чревоугодие во вкусах многогранно:
И гниль, и сласти для него сойдут.
Желательны, конечно, деликатесы градом,
Но всё съестное может быть и ядом.
Как водится, и свиньи от обжорства мрут.

Запасливая Жадность всегда своё урвёт.
Её коллекция – отдельный микромир!
Кто верит в то, что лучшее от жизни заберёт,
За пазуху к себе же сам в конце и попадёт,
И как на зло, не будет ни заплаток там, ни дыр.

Тихая, безрадостная Леность
За грешниками гнаться не привыкла.
Коснуться ещё можно – то не во вредность,
Но коль забудешься – последним домом станет вечность.
Задушит медленно; и вновь объятия коварные открыты.

Безжалостный, налитый кровью Гнев
Припомнит каждый маленький «должок».
Почти ослепшая от жажды мести, как будто озверев,
Обидчику преисполнит болью главный нерв
Марионетка, чьи нити пожирает огонёк.

За всеми «лучшими» внимательная Зависть бдит,
Но камень вешает на шею «недостойных».
Неважно, чем уплачен златой короны чужой нимб –
Он должен кануть иль быть присвоен в сей же миг!
«Чужая ноша топит» – расскажут мертвецы на доньях.

Нечистым промыслом заведует Гордыня –
Слугою станет тот, кто над другими восхвалялся.
Не трогает клинок тела земные,
В которых дух не ведает о тёмной силе;
Неуязвим младенец – «заказ» невыполним остался.

Любовь — разною бывает…
То, печальной и щемящей…
То, тихой спокойной...

Любовь — материнской бывает.
Любит, своих детей, родных.
Болит Душа, за всех.

Любовь — Божественной бывает...
Когда, мы молимся за наших родных.
В молитве… о детях молимся…
Свечку, ставим тихонько за здравия…

Любовь — Дана нам свыше,
Чтобы мы чёрствыми не стали,
И Душу свою сберегли!!!!

Юрий сидел на асфальте перед стаей волков, что преградили ему и его друзьям дорогу. Эта безлюдная дорога была всегда окутана некой ужасной и смертельной тайной. Уже на протяжении более тридцати на ней находили убитыми волками людей. Но изгнать волков отсюда так и не получилось, хотя однажды это почти получилось. Отчасти, вспоминая тот случай, Юрий и не боялся быть убитым. В свою очередь сами волки так же не торопились нападать на беззащитных людей.
Да, это был именно тот самый волк, которого Юрий видел много лет назад ещё волчонком. «А он подрос за это время. Уже стал вожаком.» — Чуть-ли не гордясь думал Юрий, глядя на того волка, что стоял впереди всей стаи. Серый, вроде бы ничем неприметный волк, всё же имел свои явные приметы. Если конечно же приглядеться. Его шерсть имело явную чёрную полосу вдоль позвоночника. А его хвост был отрублен человеком. Точно это был именно тот самый волк.
Несколько лет назад, люди, уставшие от нападения волков, наняли профессиональных охотников, для отстрела лесного хищника. То время было очень жутким, отчасти напоминало военное, но вместо криков на иностранном языке слышался лишь вой и скуление волков. Эта неделя действительно могла бы закончиться победой, и они правда подумали, что отстреляли абсолютно всех волков, если бы не одно «НО».
К вечеру, когда охота уже была полностью завершена, Юрий, будучи ещё подростком, вышел в собственный двор, чтобы тайком от родителей покурить за сараем. Но, его планы были нарушены скулением какого-то маленького щенка. Включив фонарь, было освещено некое гнездо, где лежали, свернувшись калачиком, несколько маленьких волчат. Некий страх окутал Юрия вначале, но он сумел его обуздать, сменив его на жалось. Зная повадки волков, он тут же понял, что они остались совсем одни.
Видимо, во время этой охоты их мать поняла, что шансов на выживание к неё нет. А у них подавно, если они останутся с ней. Поэтому она и оставила их в более «безопасном» месте. Хм… с одной стороны было глупо оставлять детёнышей у тех, кто охотиться на них, с другой стороны она не ошиблась с выбором именно дома, где жил Юрий. Он проникся к ним некой жалостью и решил во что бы то ни стало спасти их, в надежде, что однажды и они сохранят ему жизнь.
Время от времени, он подкармливал их, и утеплял их гнездо, по мере возможности. Время шло, а волчата росли очень быстро, и вскоре прятать их стало невозможно. И вот однажды они были обнаружены отцом Юрия, который был заядлым охотником с мечтой, что Юрий продолжит ремесло отца.
Бедные волчата были обречены на гибель, когда отец Юрия дал ему в руки ружье и топор, со словами:
— Пристрели этих выродков, а в доказательство пришли мне любую их часть тела.
Делать было нечего, и Юрий повёл волчат в лес. Он понимал, что они погибнут если не от пули, то он голода точно, ведь их никто не учил охотиться. Привязав к дереву каждого, он прицелился в самого старшего из них. Эти глаза, молящие о пощаде, наполненные добром и любовью, но все же понимающие и готовые встретить смерть, навсегда останутся в памяти Юрия. Он смотрел на эти глаза через прицел, будто читая его мысли, осознавая то, что этот волк тоже хочет жить, на ровне с другими своими братьями и сестрами. На ровне с самим Юрием…
Эхом, выстрел пронесся по лесу, доносясь до деревни. За этим выстрелом послышались ещё несколько выстрелов. Волк, медленно открыл глаза глядя на Юрия, который специально промазал, давая им хоть какой-то малый шанс на выживание в дикой природе. Глаза волка уже не выдавали в нём какого-то страха и готовности умереть. Эти глаза, наполненные пониманием и благодарностью, дали понять, что Юрий достойный человек. В свою очередь Юрий, подойдя к волку произнёс тихо, еле дыша:
— Прости, но мне нужно отрубить тебе хвост, что бы на вас не охотились.
Волк, непонятным образом понял всё и смирившись со своей участью, положил свою морду на плечо Юрия. Глухой удар топора, и лёгкий визг волка были уже меньше слышны, нежели те выстрелы. Придя домой, Юрий кинул на стол отцу отрубленный хвост, понимая, что волки уже далеко убежали в лесную чащу.
Время шло, и Юрий рос, и время прошло поехать в город учиться в университете. Та история с волками, начала вспоминаться всё реже, а детали стали всё более расплывчатыми. Однажды, на летние каникулы, Юрий позвал университетских друзей, отдохнуть и отметить успешную сдачу экзаменов. Всем было весело, пока их путь не перегородила стая волков. Юрий, узнав в вожаке, своего давнего знакомого, которому он сохранил жизнь, подошел чуть ближе и присел в нескольких метрах от вожака. Друзья в страхе наблюдали за происходящим, но вмешиваться не стали по причинам, которые неизвестные даже им.
Волк, медленно, с ноткой деловитости, подошел к Юрию, и как при последней их встречи положил морду на плечо. «Он узнал. Он помнит» — Пробежала мысль у Юрия. Обняв старого лесного друга, Юрий посмотрел ему в глаза и понял, что волк по нему очень скучал. Хоть зверь этот был лесным, диким, но в нём больше человечности, чем у большинства людей.
— Я вновь рад тебя увидеть в полном здравии, мой старый друг.
Поддержать автора: Сбербанк, Тинькофф: +79777673314

Я жду звонка, я жду
Невыносимо… минуты, дни и ночи без тебя.
Ты сам признаешь, как я терпеливо,
Но именно поэтому — ТВОЯ.

Я жду звонка, быть может ты услышишь
Стук сердца, учащенный, но глухой.
Ты там, так незаметно дышишь 
Застенчиво цеплять с тишиной.

Я жду звонка, до боли ощущая,
Как что-то там, сжимается в груди.
Я понимая, так не понимала -
Ну где же ты? Ну где же, ТЫ?

Всё ещё жду, а сердце тихо плачет 
О том, что между нами не сбылось.
С улыбкой я скажу тебе: «Удачи»
И прошепчу тихонько: " не сраслось"

Пройдёт гроза, а утром выйдет солнце,
На берегу, увижу я рассвет.
Оно лучами мило улыбнётся, 
Я ласково скажу ему — привет.

Я отпустила, я перешагнула ту боль,
Которая сжигает изнутри.
Ты может быть не понял… я любила,
Поэтому, теперь, свободен ты. 

И вечером, уставшая с работы
Я медленно открою дверь домой.
И с пятницы я перейду в субботу
И без тебя отмечу выходной.

С утра звонок, мне сердце стуком — слышишь 
Ты так ждала, проснись, теперь он твой,
Ну, что же ты, любимая, не дышишь
Наедине оставшись с тишиной.

Ты всё поймёшь,  захочешь извиниться
Но некому, там больше не стучит.
То сердце,  что когда-то замирало - 
Остановилось от немых обид.

Теперь не больно и не одиноко
Ты знаешь, тут красиво и тепло
Тут звери, птицы, тут их столько
Такого даже небыло в кино.

Не плач любимый, я все так же рядом
Пожалуйста, не надо, не грусти.
Тебя оберегать нежным взглядом, 
Ты только лишь на небо посмотри.

Я никогда не дам тебя в обиду,
Укрою, если холодно крылом.
Не выпущу на миг тебя из виду,
Теперь, ты навсегда в сердце моём. 

Я попрошу у Бога — тебя беречь,
От морозов сильных, от людей опасных.
Я попрошу Его, чтобы он как меч 
Защищал от того, что мне не подвластно.

Я попрошу Его тебя охранять там,
Где много зла,
Там, где нету света.
Попрошу заботливо оберегать,
Пока, и я не рядом, и за окном не лето.

И ещё попрошу, чтоб твой долгий путь
Бел наполнен верой и теплом свободы.
Чтобы, без тревоги ты мог уснуть,
А проснувшись, тебе не болели ноги.

Попрошу терпенья и много сил
Для того, чтоб думал о том, что дальше
И не сомневался, что ТЫ любим,
Чисто, искренне и без всякой фальши.

И услышав Он, даст немой ответ
От которого, промелькнет стрелою
Пред тобою тёплый, и яркий свет
И ты почувствуешь Он рядом и Он с тобою.

За полосой препятствий, ждёт тебя награда,
На смену тёмной ночи, наступает светлый день.
И ранним утром, ветра нежная прохлада
Оставит лунную таинственную тень.

И говорят, что в ожидании сердце
Немного ноет, колет, режуще болит.
Но только разум, утверждающе нацельно твердит: " терпенье" — и сдаваться не велит.

Воображение не даёт остановиться 
потоку мыслей, от который рвёт в груди,
Пока «Я — ТУТ» изнемогаю от молчания - 
«ТЫ — ТАМ» изнемогаешь от войны.

Один звонок… словно ножом по сердцу, 
Одновременно: счастье и пронзающая боль.
Как буд-то кто-то там, приоткрывает дверцу,
а после — хлопает, буд-то на рану — соль.

Так хочется, лишь взять тебя за руку,
В глаза печальные, с любовью окунуть.
Чтоб ты почувствовал, что долгая разлука,
Лишь укрепляет и разглаживает путь.

И на коленях, тихо голову склоняя,
Сжимая мокрые ладони в кулаки
Я повторяю, снова повторяю:
Ещё чуть-чуть,  ещё немного потерпи.

За полосой препятствий- ждёт тебя награда, 
Тёмную ночь, заменит светлый день.
И ранним утром, ветра нежная прохлада 
Оставит нашу с тобой, утреннюю тень.

Ходила легенда в деревне одной,